19.10.2009 в 19:14
Пишет [J]Шерлядьский сказочник[/J]:Банальный абсурд
Название: Банальный абсурд
Автор: Verlorenes Kind
Пейринг: Бэтмэн\Гордон
Рейтинг: R
Жанр: romance(?), POV Гордона
Размер: мини
Статус: закончен
Отказ от прав: Герои не мои, мда.
Предупреждение: однозначные OOC, AU и PWP
Размещение: просьба сообщить
От автора: Я, наверное, одна извращенка, решившая написать по этому пейрингу, но это было мне необходимо. Если что в голове застряло, если не напишу, свихнусь. Советую не искать во всем "обоснуй", его тут катастрофически мало
URL записиНазвание: Банальный абсурд
Автор: Verlorenes Kind
Пейринг: Бэтмэн\Гордон
Рейтинг: R
Жанр: romance(?), POV Гордона
Размер: мини
Статус: закончен
Отказ от прав: Герои не мои, мда.
Предупреждение: однозначные OOC, AU и PWP
Размещение: просьба сообщить
От автора: Я, наверное, одна извращенка, решившая написать по этому пейрингу, но это было мне необходимо. Если что в голове застряло, если не напишу, свихнусь. Советую не искать во всем "обоснуй", его тут катастрофически мало
Наслаждайтесь, если можетеКак думаете, каково это: дрочить на Бэтмэна? Странный вопрос, не находите? Ведь испытываются те же ощущения, что и при обычной мастурбации, банальной разрядке, которую устраиваешь себе вместе с сеансом самогипноза на тему того, что жена занята ужином, в любой момент могут спуститься дети, и, вообще, ты уже не в том возрасте, чтобы устраивать разврат на кухонном столе.
Однако у всякого человека свой идеал перед глазами. Каждый, думая, что нашел счастье, ошибается. Или просто упорно пытается увидеть мир в розовом свете. Выставить его для себя в таком виде.
Те, кто работают в полиции, побывали в ситуациях, где столько дерьма, что они уже не могут тешить себя надеждами. Я видел отбросы. Отбросы общества Готэма. И я привык. Пусть это зрелище и было отвратительным. Со временем привыкаешь ко всему. Порой мне даже кажется, что к плохому легче привыкнуть, чем к хорошему. После того, сколько было убийств, сколько смертей, изуродованных трупов, случаев с заложниками и выкупами, мафией, бандитскими перестрелками, побегом сумасшедших из Аркхэма, Вы уж простите, в хорошее не верится вообще. Если кого-то наоборот удалось спасти, если кому-то удалось сохранить жизнь, то в это не веришь до самого конца, это кажется искусной иллюзией, миражом, обманом уставшего от крови сознания. А если наступают спокойные дни, то это, по параноидальной привычке, кажется затишьем перед бурей. И, к нашему парадоксально-маниакальному (или маниакально-парадоксальному) спокойствию, именно так и оказывается.
Бэтмэн… Бэтмэн… У всех на слуху только Бэтмэн. Остановил бандитов, которые пытались ограбить банк (очередные бандиты, очередной банк, все это стало почти шаблонным), освободил заложников, которых хотел взорвать к чертовой матери вместе с каким-то зданием Джокер (ну, уж что он остановит Джокера, по-моему, не сомневался вообще никто), спасся от ловушки, устроенной Пугалом. В общем, он много чего сделал. Для нас всех. Для всех, кто живет в Готэме. Он – герой. И он нужен нам, пусть шеф упорно не желает это признавать, в ярости крича, что он выполняет всю нашу работу, и от того полицейских считают копушами, лодырями и бездельниками. Зато тюрьма просто переполнена, и весь участок по ночам молится, чтобы больше ни одному идиоту не вздумалось сотворить кражу или устроить что-нибудь безумное. Короче говоря, мы просим Бога о невозможном: чтобы больше не было преступности. Если бы такое случилось, Бэтмэн бы, наконец, ушел на покой, а мы лишились бы работы. Для Бэтмэна хорошо, а для нас – не очень приятная перспектива. А тюрьмы новые построят, что поделать, если у нас криминальный город.
Сейчас уже никто не может представить себе жизнь без Бэтмэна. Никто даже не задумывается о том, какой она была. Не помнит ее. О нем знают даже дети. Он всеми почитаем.
Я помню жизнь без Бэтмэна. Я помню, как в то время спокойно воровали, скрывая свое лицо за масками, спасаясь под покровом ночи от запоздалой погони. Я помню, как в темных переулках находили трупы людей. “Смерть от множества ран режущим предметом и изнасилование”. Сухой рапорт, простой отчет, а как встанет эта картина перед глазами… Кровь, лужей растекшаяся рядом с телом, которое застыло в неестественной позе, не говоря уже о временами свернутой шее… Поэтому новичков всегда берут на такие дела. Чтобы с самого начала службы привыкали. Я уже забыл те дни, когда сам, едва надев форму полицейского, понесся на вызов к месту преступления. Я уже забыл, как самого меня стошнило после увиденного. Старший по званию тогда хлопнул меня по плечу и сказал с усмешкой: “Ну, вот и ты прошел посвящение”. Ничего смешного я в его словах в тот день не нашел. Да он и не смеялся, на самом-то деле. Просто со времени привыкаешь. К изуродованным телам, к темным подворотням, к луже крови. Наверное, цинично, но работа есть работа. Нам не позволено распускать нюни. Статистика показала бы Вам такую цифру в графе “количество смертей”, что Вас самих, не дай-то Боже, инфаркт бы хватил. А для нас это – обыденное дело.
Наш первый разговор с Бэтмэном произошел в моем кабинете. Впрочем, как и все последующие. Хотя бывали и исключения. Например, разговор на крыше, когда я решил полюбоваться видом на город со стаканчиком кофе после тяжелого трудового дня. И он стоял передо мной – новоявленный герой, уверенный в своих силах, несколько дней назад приставивший дуло пистолета к моему затылку (во всяком случае, я думал, что это пистолет, на самом деле это могла оказаться какая-нибудь из его бэт-примочек). А я перед ним – вот уже столько лет полицейский, который пока что безрезультатно борется с преступностью и смотрит на него, одетого в кевларовый костюм, как на Мэрилин Монро в одном легком воздушном пеньюаре. Я хотел? Задавался ли я тогда гребаным вопросом о желании? Нет, я думал: “Мои чертовы очки скрыли неественный блеск моих глаз? “
С тех пор прошло много времени. А я так и не счел для себя нужным выяснить… А что, собственно, выяснять? Почему у меня на него встал? С каких пор у меня встает на мужиков? А тем более, с каких пор у меня встает на мужиков в кевларовых костюмах, которые рвутся спасать Готэм? Очень хороший вопрос. Надо устроить самому себе допрос. Желательно сделать это у себя в кабинете. Чтобы это увидел шеф, похлопал меня по плечу и с сочувствующим выражением на лице предложил мне взять отпуск. Уже представляю, что бы я сказал жене, переступая порог дома: “Дорогая, меня подозревают в сумасшествии, но у меня еще есть возможность доказать, что это просто последствия стресса после случившегося”. Зрачки ее глаз расширятся, а рот сам по себе откроется. Затем она засмеется и скажет: “Милый, это что, такой юмор у полицейских?” И, чтобы доказать хотя бы себе, что я не безумен, я натянуто улыбнусь, обниму ее, чмокну в макушку и скажу: “Я никогда не был хорошим шутником, поэтому пришлось пойти в полицию, на эстраду меня не взяли”. Она улыбнется, погладит меня по щеке и скажет, что ужин уже готов, “так что иди мой руки и скорее к столу”.
Или можно составить дело. По самому себе. “Джим Гордон, подозревается в гомосексуализме, хочет Бэтмэна” . Кратко и понятно, не так ли? Буду, как настоящий параноик, хранить дело под подушкой, а потом брать с собой на работу. Буду открывать в свободное время и, обжираясь пончиками, перечитывать, как самый любимый момент в одной из недавно прочитанных книг. Наверное, я схожу с ума. А может быть, уже сошел. С моей работой, уходя на которую нервы надо оставлять в железном несгорающем ящике, который может открыть только владелец нервов, это, собственно, немудрено.
Естественно, у меня была работа. Даже если наступило затишье, это не значило, что мы протирали штаны. Были какие-то недоделанные отчеты, нераскрытые дела, в общем, множество нудной, но необходимой начальству документации. Она нужна была ему, чтобы потом с чистой совестью забросить все эти аккуратные, тщательно собираемые материалы в архив и забыть, как нечто незначительное.
Выходные таким, как я, кажутся сном. У тебя нет на поясе кобуры с пистолетом, завидев твою одежду (полицейская форма – при службе), люди не стремятся стать незаметнее, даже если им нечего скрывать и они не нарушали никаких законов (хотя таких граждан в Готэмэ очень мало). Ты просто идешь с женой в магазин или просто гуляешь с детьми в парке, носишь их на плечах, играешь с ними, покупаешь им мороженое. Нереальная идиллия. Кажется, что в любой момент из-за угла выскочит какой-нибудь ненормальный и захочет воспользоваться купленным на подпольном рынке пистолетом. Из-за этого начинаешь с подозрением оглядывать окружающих, высматривая потенциальных преступников, убийц. Нет, вроде бы такие же семьи, такие же люди, как и ты, который гуляют, разговаривают, смеются, улыбаются. Впрочем, знаю я одного… из-за шрамов на лице которого создается впечатление, что он улыбается всегда. Тоже, знаете ли, не самые приятные ассоциации. Я знаю, что Вы на это скажете: надо, мол, не доводить все до абсурда. Очень ценный совет. Конечно, все мастера советовать. А Вы попробуете поставить себя на мое место. Когда в Вашей практике тысячи случаев, когда обычные с виду люди вдруг выхватывают в магазине пистолет из кармана и грозятся убить продавца, если он не выдаст им получку за сегодняшний день.
Но вернемся к Бэтмэну. Я ненавидел его привычку исчезать прежде, чем я успею обернуться и посмотреть на него хоть еще один раз. Жалко ему, что ли, честное слово!
В тот вечер была украдена какая-то дорогая безделушка из исторического музея. Дело, в общем-то, не особо интересное, но нас не спрашивают, на какое мы бы хотели отправиться. Поиск улик, следов, хоть чего-нибудь, что подсказало бы, кто это был.
Естественно, Бэтмэн побывал там раньше нас. Я просто уверен в этом. Иначе и быть не могло. Я засиделся в кабинете допоздна, пытаясь решить эту задачу. Мое стремление разделил только шеф, который даже не стал спрашивать меня, откуда буквально через полчаса я притащил ему связанного вора: летучая мышь, прикрепленная к веревке, являлась “торговой маркой” только одного человека.
По моей спине пробежали мурашки, когда я почувствовал прохладу. Странно, я думал, что окно закрыто. Обернувшись, я увидел… угадайте, кого… Бэтмэна, который держал в руке мужчину. У того был закрыт рот, а на лице было написано отчаянье. Он даже не пытался вырваться.
Герой ничего не сказал. Просто аккуратно положил преступника около моего стула. Я пробормотал “Спасибо” и, не оборачиваясь, вышел из кабинета. Я думал, что его уже не будет, когда я вернусь. На свое счастье, я ошибся. Он замер у стены, свет лампы, что стояла у меня на столе и была включена для более удобного просмотра материалов по делу, выхватывал из темноты только часть его плаща. Я озадаченно подумал, что могло заставить его задержаться. Я мог предположить что угодно, я, пожалуй, готов был ко всему, хотя в голове не было ни одной идеи, но когда он спросил:
-Лейтенант Гордон, почему Вы выбрали эту профессию? – я, признаться честно, опешил. Застыл на месте, только предусмотрительно закрыв дверь. К чему бы это он? И почему спрашивает именно меня? Это интервью? Он не очень похож на журналиста. Может, допрос? Он не имеет права.
Несколько секунд я стоял, не шевелясь, не в силах собрать свои мысли в кучу, но потом пожал плечами и ответил:
-Да чего уж тут… Банально до безумия: я хотел спасать людей.
Это была моя мечта детства. В моих глазах полицейские всегда были героями. Конечно, у них не было суперспособностей или супер-средств для ловли бандитов, как, например, мышеловок для изничтожения всем известных мелких грызунов. От того они и были настоящими героями. Они действовали, опираясь на свои возможности и опыт. Впрочем, не время сейчас об этом думать.Сейчас, когда в моем кабинете находится человек, который не желает пользоваться простым пистолетом и тратить время на получение ордера на арест или обыск квартиры.
Он молчал, а я не знал, что еще сказать. ”А почему Вы решили помогать полиции, нарядившись в черное тряпье?” Странный вопрос, не правда ли? В довершение всего этого следовало ожидать только апатичного ответа: “Знаете, меня просто мучает бессонница”.
Я подошел к столу и зачем-то выключил лампу, тут же глупо испугавшись, что в темноте он исчезнет. Боже, Джим, сколько тебе лет, чтобы ты верил в неожиданное исчезновение обыкновенного человека из кабинета, где открыто только окно, до которого еще добраться надо?
Я подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Мой глупый, безотчетный страх не оправдался: он все еще был здесь. Да и чего я боялся? Он ведь и раньше вот так запросто исчезал, оставляя меня одного на растерзание кучи вопросов, роящихся в голове, словно пчелы в улье.
Когда я почти дошел до него, я почувствовал его руку, коснувшуюся моей щеки. Когда он успел снять перчатки и куда их дел? Человек-загадка.
Я застыл, боясь спугнуть его, не понимая, почему он касается меня. Он нашел там жучок? Господи, я действительно параноик…
Его рука зарывается в мои волосы на затылке, он резко придвигает меня к себе и касается своими губами моих. Я настолько удивлен, что в первый момент не отвечаю, но и не сопротивляюсь. Он пользуется этим, проникая языком внутрь, касаясь им моего. Я прижимаюсь к нему, наконец, отвечая. У меня встал. Боже, у меня встал от одного его поцелуя, ставшего вдруг таким страстным. Он целовал жадно, так, как будто не мог мной насытиться. Надо ущипнуть себя. Надо убедиться, что это сон. Но вместо этого я пытаюсь снять его защиту. Бэтмэн же первым делом снимает мои очки. Немного непривычно, но я все равно вижу его. Он настолько близко, что мне они не нужны. Я тянусь снять его маску, шепотом обещая, что не стану смотреть на его лицо, а если увижу, ни за что никому не скажу. В конце концов, нам обоим сейчас не до того, и темнота, его вечная подруга, поможет герою Готэма скрыть свое истинное лицо.
Спустя несколько минут его возбужденный член уже касается моего, а в голову мне лезут глупые вопросы вроде: “А сколько ему лет?”, “Считает ли он это нормальным?”…
…“Конечно, нет, сейчас морщится от отвращения! Что за вопрос, он же собирается меня…“…
Он прижимает меня к себе, и я буквально схожу с ума от прикосновения кожи к коже. Он трется своим членом о мой, а затем поворачивается так, чтобы прижать меня к стенке. Его пальцы, уже влажные (в очередной раз задаюсь вопросом, когда он успел, и с удивлением думаю о том, что Бэтмэн, вероятно, планировал, как проведет этот вечер, потому что подготовился), проникают в меня, и я хмурюсь от неприятных ощущений.
Я собираюсь заняться сексом с мужчиной. Не просто мужчиной, а Бэтмэном. Я думал о нем с утра до вечера почти каждый день. Я дрочил на него в душе. Ни на минуту не оставляло меня ощущение неправильного, но рука двигалась по члену, дыхание было рваным и частым, а перед глазами стоял Бэтмэн. У меня не настолько богатая фантазия, чтобы представлять его обнаженным, но мне хватало и того, что я испытывал, когда он запросто оказывался у меня в кабинете. Запросто врывался в мое личное пространство. В мою жизнь. Я доверял ему, и потому это не раздражало. Это будоражило. Это возбуждало.
Я хотел понять, почему я не пытаюсь отстраниться, почему не пытаюсь прекратить это неправильное действо. И не мог найти ответа. И, потонув в своих попытках осознания, даже не заметил, как сам начал насаживаться на пальцы.
Я слышал его дыхание. Тяжелое и прерывистое. Я слышал, как бьется его сердце. Оно бешено колотилось. Я ощутил: он больше не мог ждать. И его дальнейшие действия только подтвердили то, что я почувствовал.
Он приподнял меня и медленно насадил на свой член. Казалось, меня разрывало на части. Я зажмурился, стиснув зубы. Позорно было бы сейчас жаловаться на боль.
Бэтмэн обхватил рукой мой требующий внимания орган, начиная двигать ею по нему. Я застонал, прогнувшись, отвлекшись от боли, неприятного жжения. Он осторожно толкнулся, я подался к нему. Тело было в плену жара, к которому впоследствие примешалось удовольствие. Я чувствовал каджое движение во мне, терял голову от скольжения внутри, плыл по волнам наслаждения…
Сколько тебе лет, Джим, чтобы вот так запросто поздней ночью заниматься сексом с мужчиной в своем кабинете? Чтобы, словно обуреваемый гормонами мальчишка, позволять себе забыть обо всем, отдаваясь ощущениям?
Это абсурд. Банальный абсурд. Разговор с Бэтмэном, перешедший в бурный секс. Безо всякой причины. Просто потому, что я этого хотел. Потому что этого хотел он, иначе этого бы не случилось.
Мы кончаем вместе, и я чувствую его сперму у себя внутри. Он не спешит отпускать меня, все так же прижимая к себе. Я тоже не хочу, чтобы он уходил. Чтобы снова оставил меня, как делал это всегда.
И пусть это абсурд, но я не хочу думать о правильности совершенного, о реальности произошедшего, пока нахожусь в его объятьях. Пока чувствую его тепло, слышу его дыхание и стук его сердца. Не хочу уговаривать себя, что это сон. Это не сон. Это банальный абсурд.
Я позавчера заснуть после этого фика не мог....
Мне все мерещился Гордон, идущий на прямых ватных ногах в отдел судмедэкспертизы...
Мне надо меньше смотреть сериалов про судмедэкспертов.))))